Абыр-абырвалг!
Я красавец! Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом.
— Ну и что же он говорит, этот ваш прелестный домком?
— Вы его напрасно прелестным ругаете!
Бить будете, папаша?
— Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме.
— Я на колчаковских фронтах раненый!
Как говорится, желаю, чтобы все!
Пойти, что-ль, пожрать. Ну их в болото.
А ну, дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку!
Ооо!.. Етить твою мать, профессор! Иди сюда, выпей с нами!
Ошейник все равно что портфель…
Я здесь на шестнадцати аршинах, здесь сижу и буду сидеть. …
Я без пропитания оставаться не могу, где же я буду харчеваться?
А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять всё, да и поделить…
Что же, я не понимаю, что ли. Кот — другое дело. Слоны — животные полезные.
А мы кошек душили-душили…
…кинематограф у женщин — единственное утешение в жизни.
— Документ, Филипп Филиппыч, мне надо.
— Документ? Чёрт… А, может быть, это… как-нибудь…
— Это уж — извиняюсь. Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.
Я не господин, господа все в Париже!
Я тяжко раненный при операции, — хмуро подвыл Шариков, — меня, вишь, как отделали, — и он показал на голову. Поперек лба тянулся очень свежий операционный шрам.
Вот все у вас как на параде, — заговорил он, — салфетку — туда, галстук — сюда, да «извините», да «пожалуйста-мерси», а так, чтобы по-настоящему, — это нет. Мучаете сами себя, как при царском режиме.
Я ещё водочки выпью?
Отлезь, гнида!
В очередь, сукины дети, в очередь!!!
Слезь с подножки, сволочь!
Признание Америки! Москвошвея, Москвошвея!
А-а, уж конечно, как же, какие уж мы вам товарищи! Где уж. Мы понимаем-с! Мы в университетах не обучались.
— Что-то вы меня больно утесняете, папаша.
— Что?! Какой я вам папаша! Что это за фамильярность? Называйте меня по имени-отчеству.
— Да что вы всё: то не плевать, то не кури, туда не ходи. Чисто, как в трамвае. Чего вы мне жить не даёте?
И насчет «папаши» — это вы напрасно. Разве я просил мне операцию делать?
Хорошенькое дело: ухватили животную, исполосовали ножиком голову…
А я, может, своего разрешения на операцию не давал.
А равно и мои родные.
Я иск, может, имею право предъявить.
Эх яблочко
Да с голубикою!
Подходи буржуй -
Глазик выколю!
Глазик выколю -
Другой останется,
Чтоб ты знал, говно,
Кому кланяться!
